Война их не сломала
Братья Порфирий и Василий Закружные из с.Новопокровки защищали нашу страну в Великую Отечественную войну, когда первому было 22 года, а второму – всего 19 лет. Оба остались живыми. О том, какими были фронтовики, рассказывает Наталья Федорова из с.Рощино, дочь Василия.
— Родители моего отца и дяди Павлика, так мы его всегда называли, вместо Порфирия, -переселенцы из Черниговской губернии. В 1907 году они приехали на Дальний восток в село Котельное, которое потом переименовали в Новопокровку. Осваивали земли, пахали, сеяли, потом работали в колхозе.
В 1914 год дед был призван на первую мировую и прошел всю войну. Правда, при выполнении боевых задач попал под газовую атаку, и до конца своей жизни кашель не давал ему покоя. Но стать отцом четверых детей. К сожалению, самый старший умер ребенком. Дочь Ксения родилась в 1907 году, в 1919-м — дядя Паша, а через три года — мой папа.
1945г.
Какими были отец и дядя в детстве, к сожалению, не известно, но я знаю, что дядя Паша окончил 10 классов школы, и так как учился хорошо, его отправили на курсы агрономов. Вот только не знаю, удалось ему хоть немного по этой специальности поработать или нет, потому что в 1941 году его призвали на фронт. Служил он связистом в отдельном линейном батальоне связи и воевал на Калининском направлении, защищая Москву. Прошел всю войну, но был ранен в легкое, что потом послужило причиной развития туберкулеза. И только после окончания войны, в 1945 году, его отправили лечиться в Армению. Я помню, как он сам говорил, что армяне залили жиром туберкулез, но до конца не вылечили.
Папа окончил 9 классов школы, в 10-й по каким-то причинам не пошел. Был на подмоге у родителей в хозяйстве, а 7 июля 1941 года ему пришла повестка. Попал он служить в отряд Дальневосточного резерва, который находился под городом Спасском-Дальним. Тогда обстановка на дальневосточном участке советской границы складывалась напряжённой, потому что агрессором выступала еще и Япония, и руководство СССР укрепляло дальневосточные рубежи, повышало боеспособность войск. И мой папа оказался в числе военных, которые были все время в режиме боевой готовности.
В 1943 году его отправили учиться в Москву в школу авиационных радистов. И после окончания обучения служил в 10-м дальне-бомбардировочном авиационном полку стрелком-радистом.
С моей мамой Верой они познакомились в конце 1944 года. Она работала в Новопокровском Райпо и снимала у его родителей угол. И вот в одну из своих побывок Василий приехал домой и увидел юную квартирантку. Маленькая, худенькая, с двумя светлыми косичками девчонка ему сразу приглянулась. Ухаживать и ходить на свидания у него не было времени. Побывки были редкие и короткие, да и сама мама не была сильно расположена к романтическим отношениям. Поэтому скромную и тихую маму папа буквально заваливал письмами, которые писал ей очень часто и разными чернилами. В 1945-м эскадрилью бомбардировщиков перебазировали в корейский город Канко, где он и прослужил. В феврале 1947-го года демобилизовался в звании старшего сержанта и приехал в Новопокровку.
Папа, когда познакомился с мамой, был сразу настроен на свадьбу, а она в ответ на его разговоры всегда молчала. Мне потом она говорила:
— Наташа, я тогда была совсем юная и ничего в любви не понимала. Он приезжал на побывку, такой взрослый и такой красивый, а я смотрела на него и особо не осознавала, что происходит.
Других ухажеров у мамы не было, поэтому ее эмоциональную отстраненность можно было объяснить только тем, что она сама по себе была такой, очень пугливой – годы сталинских репрессий сделали свое дело и наложили на ее восприятие мира особый отпечаток. Но папа, как будто понимая это, в своих ухаживаниях был очень тактичен, бережно относился к ней, с заботой. Но все-таки однажды сманипулировал, напугав маму тем, что если она не выйдет за него замуж, он застрелится. И мама сдалась, поэтому через два месяца после завершения папиной службы в апреле родители поженились.
Дядя Паша, когда узнал, что его брат собрался жениться, прислал из Берлина – бои шли уже там, красивое платье для невесты. И мне, тогда маленькой девочке, было понятно, что платье не просто красивое, но и очень дорогое. К нему прилагались еще две шали, тоже немецкие, и по внешнему виду такие же прекрасные. Я потом такую шаль видела в каком-то военном советском фильме. В общем, дядя Паша очень старался сделать приятное молодой семье.
Вскоре у родителей родился первый ребенок, девочка, но по каким-то причинам она практически сразу и умерла. В 1950-м появился сын, мой старший брат Александр, через два года — я, а в 1958 году — сестра Галина.
Несмотря на то, что в военное время у папы появилась страсть к авиации, после войны и демобилизации он не стал продолжать свой авиационный путь и, вернувшись домой, жил обычной жизнью. Работал везде, где только мог, но больше всего ему нравилось заниматься строительством. Много кому помогал в этом деле и сам построил несколько домов. Первый — для его родителей, потому что изначально все жили в небольшом домике. В одной его части, за стенкой — дедушка с бабушкой, а в другой — наша семья, еще без младшей сестры.
Еще один дом построен был для реализации папиной мечты приобрести мотоцикл «Урал». Тогда главным средством передвижения хоть и был велосипед, который имел каждый член нашей семьи, но отец хотел мотоцикл. Он стоил очень дорого. И папа придумал построить дом, продать его, а на вырученные средства приобрести мотоцикл. Так и сделал.
Тогда по определенным документам выделялись лесные деляны, на которых он зимой сам пилил лес, на лошади привозил бревна. Весной обтесывал их и строгал, а летом начиналась стройка. Все делалось только вручную и своими силами, где помогали все: и мама, и родственники, и мы, дети, тоже там крутились.
Я запомнила такую картинку: когда были положены венцы, папа становился на леса, тянул на себе через плечо бревно, к которому была привязана веревка. Поднял один конец, закрепил его, спустился, привязал другой конец верёвки к другой части бревна, встал на другой угол и опять подтянул его наверх. И вот так строился дом. Несколько лет потребовалась, для того чтобы дом был готов к продаже. Покупатель нашелся быстро, и папа, как и хотел, купил себе «Урал». Это была огромная радость не только для него, но и для всей нашей семьи.
Эти два дома и сейчас стоят вначале центральной улицы Советской и имеют номера 13 и 15.
Я не могу сказать, что в то время мы жили на широкую ногу, но у нас было всё. Коньки, лыжи, велосипеды, и все это родители могли дать нам только благодаря своему труду и упорству. Но самое важное — мы имели это счастливое, беззаботное, но в то же время дисциплинированное детство, которое в большей степени давал нам отец.
Появился мотоцикл, и мы всей семьей выезжали на рыбалку, где на берегу реки папа ставил палатку, брал лодку, сделанную им, устанавливал на нее мотор «Ветерок», и мы сплавлялись по реке.
Конечно, такой отдых всегда сопровождался рыбалкой, костром и ухой в котелке. И, безусловно, папа был заядлый рыбак. Дома у нас рыба была всегда: и красная, и белая, и сушеная, и соленая.
Также держали и свое хозяйство: корову, бычка, свиней. Одно время было две овцы — Маруся, такая черненькая, с пятнышками, и беленькая Катя. Бабушка пряла пряжу с этих овец, а мама вязала нам носки и варежки.
Чтобы такое подворье прокормить, родители каждый сезон сажали огороды. Они были в абсолютно разных местах Новопокровки. Один — там, где реки Найцуха и Иман соединяются, в этом небольшом природном углу, второй — на острове, ближе к сопке. К этому земляному участку мы на «Урале» переезжали через какую-то маленькую речку.
Ну и обязательно был покос. Конечно, для нас, детей, и лично для меня – это было тяжело. Лето, жара, кругом — гнус и оводы. Но, с другой стороны, это было и удовольствие. Мы приезжали рано-рано. Солнце только пробивалось через туман, и мы шли по траве, на которой лежала утренняя роса. Эти незабываемые ощущения до сих пор в моей памяти, как что-то особенное и прекрасное.
И на рыбалку отец нас возил не столько за рыбой, сколько показать всю эту природную красоту. Мы ночевали в палатке, и рано утром он нас будил, выводил на берег реки, чтобы мы встречали красивый рассвет и видели, как просыпается природа.
Папа сам по себе был очень увлекающимся человеком и во всех своих увлечениях нас тоже старался задействовать. Одно из любимых занятий — фотография. Дома постоянно стояли ванночки, проявитель, закрепитель. И вот в центре всего этого — батя, а вокруг него – мы, его дети. Он никогда не отгонял нас. Мы крутились рядом в любом его процессе, и в проявлении фотографий – тоже. Что-то смотрели, спрашивали, трогали, а он в свою очередь всегда спокойно на все реагировал и отвечал на все вопросы.
Отец обожал футбол, был заядлым болельщиком. По выходным они с мамой одевались и шли на местный стадион смотреть, как наши команды играют. И всей душой он болел за Киевское «Динамо», поэтому не пропускал ни одной прямой трансляции, которые обычно шли ночью.
Отец ставил будильник, просыпался, шел к приемнику, и так как мама с младшей сестрой спали, чтобы их не разбудить, он прислонял ухо к динамику и слушал игру. Мы с братом тоже просыпались и стояли рядом. Когда в игре случался гол, папа от радости и эмоций был на седьмом небе от счастья. И, конечно, это хотелось выразить громко, но он делал это шепотом, но очень эмоционально, обращаясь к нам:
— Наташа, Шура, ГОЛ! Представляете?! Наши забили!
И мы радовались вместе с папой.
А как-то раз он принёс домой морзянку и стал нас с братом обучать этой азбуке. Я помню, как мы с братом садились возле этой «пуговицы» с ручкой и отстукивали определенные шифры. Нравилось ли нам это? Очень. Мы как будто вместе с папой загорались его идеей и вдохновлялись ее осуществлением.
Вообще отец был очень общительным, весёлым, мог всех организовать и что-то делать. Это касалось многого. Может быть, потому что, действительно, все прошли войну, и благодаря этому была какая-то людская сплоченность, которая проявлялась во всем.
Например, как отмечали праздники? Так как наш дом был побольше, чем у всех соседей, которые были одновременно и нашими друзьями, все застолья проходили у нас. И готовились к ним тоже все дружно. Кто-то варил холодец, кто-то делал винегрет и несли все за один большой общий стол.
В таком застолье иногда наступал момент, когда батя затягивал украинскую песню «Рушничок», и остальные гости подхватывали ее и пели вместе. В такие минуты, бывало, собравшиеся за столом начинали вспоминать фронтовую жизнь, а на войне был каждый из гостей. Все воевали на разных фронтах, но воспоминания у них были одинаковые – тяжелые, горестные, полные скорби и ужаса. Но такие минуты были большой редкостью, и я в силу своего возраста не слушала эти рассказы.
Возможно, поэтому папа и дядя Павлик про войну нам особо ничего не говорили. Для них – это была трагедия, и вспоминать об этом было очень непросто, да и не хотелось. Мамин брат, дядя Володя, тоже служил и пришел с фронта весь-весь израненный. И стоило только что-то упомянуть о войне, у него начинали дрожать губы. Поэтому в нашей семье никто о войне не говорил.
Я помню одно фото из папиного военного альбома, которое до сих пор в моей памяти. На ней были заснят папин экипаж. Они — в зимнем обмундировании, в шлемах, летных очках, а позади — самолет, у которого оторвано крыло, и еще идет дым. Я не знаю, чье это было воздушное судно, но тогда, на меня, маленькую девочку, это фото произвело большое впечатление. А сколько подобного видел папа и дядя?
Война, конечно же, наложила определенный отпечаток на жизнь папы и дяди Павлика, но мы, дети, никогда этого не чувствовали. И мне кажется, что им обоим удалось сохранить свои внутренние ценности, личные качества, которые были их достоинством, то есть война это все не растоптала. И, наверное, навоевавшись там и видя весь ужас войны, им хотелось создать семью, родить и воспитать достойных детей, которых нужно поставить на ноги и по возможности дать им лучшее. И, безусловно, им это удалось.
Папа старался, чтобы у нас был какой-то интерес в жизни, чтобы он никогда не угасал. Учил нас ставить перед собой цели и идти к ним. Всегда был рядом, поддерживал своим словом и делом, показывал, что он – рядом, и на него можно рассчитывать.
Со старшим братом папа постоянно что-то мастерили, изобретали. Для этого выписывался журнал «Юный техник», оттуда они брали идеи для своих изобретений — читали, смотрели и делали.
Потом со временем у нас в доме появился журнал «Гражданская авиация». Представляете, Новопокровка, деревня, и тут этот красивый, большой журнал, где всегда на обложке изображены пилот или стюардесса, или самолет. И этот журнал очень нравился Саше. Благодаря этому у него появился интерес к авиации, поэтому после окончания школы он решил поступать в Киевский институт гражданской авиации.
Приемная комиссия работала в Хабаровске, куда он и направился, чтобы подать документы и пройти медицинскую комиссию. Но пройти комиссию не удалось, поэтому с летной карьерой пришлось попрощаться. А через год он поступил в политехнический институт в г.Хабаровске.
Читали в семье все. У нас была неплохая домашняя библиотека. Для мамы — чисто женское чтение, а папа выписывал солидную советскую газету «Правда». Он всегда следил за новостями, что происходит в Союзе, в мире, что Сталин делает, а он в свою очередь был вообще папиным кумиром. По этому поводу в семье не всегда был мир, потому что у мамы два брата исчезли во времена сталинских репрессий, и для нее он был врагом. А у отца был чемоданчик, где хранилось очень много газет с публикациями о Сталине. И мама периодически ворчала на папу и говорила, что сожжет этот чемодан со всеми газетами.
Мама вообще была вспыльчивая — поднеси спичку к ней, и она загорится. А папа -спокойный. И если у них случались конфликты, папа всегда шел первый на примирение.
Про воспитание и дисциплину отец тоже никогда не забывал. По характеру он был мягче, чем мама, но при этом спуску нам не давал, но делал это как-то так без нагнетаний, терпеливо и спокойно. Например, когда я училась уже в старших классах и стала вечерами ходить гулять, мама строго настрого наказывала, во сколько я должна быть дома. Папа ничего не говорил, он просто привязывал консервную банку к калитке, и когда я ее дергала, она гремела. Из-за этого он просыпался и смотрел время, когда я пришла домой.
У папы с дядей Пашей были очень дружные отношения. Когда закончилась война, дядя вернулся в Новопокровку, познакомился со своей будущей женой Нонной, которая работала в аптеке. Через какое-то время они переехали жить в Вяземский, а потом — в Биробиджан. Работал на руководящих должностях, и у них родился сын Слава.
Каждое лето мы ездили к нему в гости. Папа, мотивируя этим, так и говорил:
— Наташа, закрывай год без троек, летом едем к дяде Паше.
Дядя Паша тоже любил к нам приезжать, правда, делала это без своей жены. Брал отпуск и проводил здесь время с моим отцом. Бывало такое, что на момент приезда брата, у папы не было отпуска, работал он тогда электромонтером. Но при этом родного брата вниманием не обделял. После работы они всегда вместе проводили время — то на рыбалку, то на пасеку уезжали, то что-то во дворе мастерили, строили.
Нас, племянников, очень любил. Всегда приезжал с подарками и относился к нам так по-доброму. Даже сейчас, когда вспоминаешь о нем, в душе так приятно и тепло становится. Отец был резковатым и где-то строгим, а дядя Паша, наоборот, вежливым, мягким и лояльным. Когда я окончила первый курс пединститута, он приехал к нам в гости и привёз мне подарок – толковый словарь Ожегова. Тогда эта книга была на вес золота. И сейчас ей уже 50 лет, у нее уже истлевшие первая и последняя странички, обложку уже неоднократно клеила, и все берегу его и храню, как память о родном человеке.
А однажды у нас в семье появилась первая стиральная машина. Круглая такая бочка зеленого цвета с мотором внутри. Дядя Павлик выиграл лотерейный билет, где призом была стиральная машина. В его семье уже такая была, и он решил младшему брату ее подарить. Прислал папе по почте лотерейный билет, но то, что билет выигрышный, заранее не говорил. Получив его, мы проверили, оказалось, что мы стали обладателями стиральной машины. И, конечно, наша семья была на седьмом небе от счастья. И дядя Павлик от того что сделал брату приятное — тоже. Ой, как папе нравилось ее осваивать, он, как ребенок, с новой игрушкой себя вел. Все стирал, отжимал, смотрел, как она работает.
Папа умер довольно рано, в 1971 году. Ему было всего 49 лет. Мама одна поднимала нас, как могла. Все-таки остались большое хозяйство и пасека. В тот момент Саша учился в институте, через два года я поступила, Галю тоже надо было ставить на ноги. Все это давалось тяжело, но все же получилось. У Саши хоть и не вышло построить карьеру пилота, но он получил автомобильное образование, по распределению попал в город Артем. Проработал всю свою жизнь на автобазе треста «Приморскуголь». Предприятие занималось автомобилями и автозапчастями для машин из Белоруссии, и он по долгу службы очень часто туда летал. Ушел на пенсию в должности генерального директора. Есть сын Алексей, но самого Александра уже нет в живых, он умер в 2022 году.
Галя тоже получила образование во Владивостокском метеорологическом техникуме по специальности метеоролог. Сначала по распределению попала на Байкал, работала рядом с каким-то бурятским поселком, а потом приехала в Красноармейский район в село Рощино. У нее родилась дочь Татьяна. Она окончила школу, получила образование во ВГУЭСе. Так получилось, что после первого курса она стала участником программы по обмену студентами с другими странами, и уехала жить заграницу. Оттуда оканчивала Приморское образование, вышла замуж, устроилась на работу и через какое-то время забрала маму к себе.
Я окончила педагогический институт и всю свою жизнь посвятила педагогической деятельности, работая учителем русского языка и литературы. Большая часть трудовых лет почти 30 лет прошли в Крутоярской школе. Отсюда в 2017 году я и ушла на заслуженный отдых.
Мы все выросли и состоялись в разных сферах жизни. Но все-таки теплое ощущение, что семья – это все мы, вместе всегда и везде – на отдыхе, в труде, в радости, в печали. Важнее этого чувства нет ничего на свете, и это все благодаря родителям, где большой вклад внес отец.
Евгения РУДЕНКО
