В редакционном проекте, посвященном фронтовикам, я хочу рассказать и о моем деде по маминой линии — Петре Егоровиче Просянникове.
Он ушел на фронт в октябре 1941 года. Место призыва: Шацкий райвоенкомат Рязанской области. Дома с женой Анной остались четверо девчонок.
Деревню Борки Шацкого района, откуда моя мама Мария Просянникова была родом, немцы обходили стороной. Полезных ископаемых там не было, а местность кругом — леса да болота, поэтому дети всех ужасов войны не видели. Но голод и холод военных лет оставили свой неизгладимый след в детской психике.
Единственную корову, которая была в семье, пришлось отдать в колхоз, а иначе могли записать в кулаки. 13-летняя Лида, старшая сестра мамы, наравне со взрослыми трудилась на колхозных полях. Весной пахали на коровах, падавших замертво от тяжелого труда и голода. Единственный в колхозе трактор остался без тракториста, которого забрали на войну.
А еще велась заготовка торфа. Мало кто помнит и знает, что основным топливом, кроме дров, в годы войны был именно торф, добыча которого была стратегически важна, так как немцы отрезали все основные угледобывающие регионы.
Каждую весну в течение всех военных лет из каждой деревни набирали рабочие бригады для торфоразработок — из подростков от 13 до 16 лет и женщин. Труд добытчиков торфа был очень тяжелым. С транспортера торф переносил на площадку сушки один человек. За смену он должен был перенести 18 тысяч кирпичей, то есть 15 тонн.
Торф был стратегическим топливом, на котором работали военные заводы на Урале, многие электростанции, котельные оборонных предприятий и гражданских объектов. От повседневного труда женщин и детей торфяного поселка зависели успехи советских воинов, их возможности эффективнее проводить военные операции и выживание раненых бойцов. В этом и была суть невидимого, на первый взгляд, подвига.
Забирали на торф и бабушку Анну. Трехгодовалая Шурочка и двухлетняя Раечка оставались с Машей, которой в декабре 41-го стукнуло уже семь лет. Взрослая. Дети неделями выживали, как могли. Ели картофельные очистки, жмых. Электричества в деревне не было, и, чтобы сварить хотя бы баланду из сушеной лебеды, надо было развести в печи огонь. Спички и соль ценились выше золота. Видимо, поэтому у нас дома, сколько помню, всегда хранились запас спичек и соли и керосиновая лампа. На всякий случай!
— Хорошо было летом, — вспоминала мама, — когда лебеда да грибы-ягоды в лесу, да какая-никакая рыбалка в местной речушке. С поля принести домой колоски было невозможно – за такое не просто посадить, а расстрелять могли.
Не было и занятий в школе. Не в чем было ходить. Некому было учить. Да и зимой в холодной избе голодному ребенку разве до учебы? Плохо было с гигиеной. Чесотка и вши были почти у каждого. Белье стирали с раствором золы. Им же и мылись. Надеялись, что война закончится, вернется отец, и жизнь наладится.
Летом 45-го после окончания войны с немцем те, кто остался в живых, стали возвращаться домой, а деда перекинули на Дальний Восток. И для него война закончилась только в конце 45-го после завершения военных действий в Маньчжурии.
Петр Егорович в составе пятой гвардейской дивизии в звании рядового прошел всю войну. Был ранен. Но свою единственную награду — медаль «За отвагу», получил только в 1947-м. Вернувшись домой, дед много и тяжело работал, несмотря на мучавшие его фронтовые раны. А тогда что применялось в медицине? В основном, народные методы да травы. А помимо физических ран, война оставила фронтовикам еще и глубокие психические раны.
Самой главной мечтой всех участников войны было возвращение в мирную жизнь. Именно поэтому основной упор в советской идеологии того времени был на мир, на восстановление народного хозяйства и гражданские праздники.
Сегодня мало кто помнит о том, что в Советском Союзе с 1947 по 1965 год День Победы не праздновали. В первый год после войны советских людей освободили от работы 9 мая, а в декабре 1947-го в производственный календарь внесли изменения: День Победы стал рабочим, а 1 января — выходным.
Постановление о том, что 9 мая вновь объявляется праздничным днем, вышло в 1965 году при Леониде Брежневе, когда исполнилось 20 лет со дня Победы. К этому времени в СССР выросло поколение тех, кто войну не видел, а живые свидетели постарели и не участвовали в политической жизни. Самые «острые» подробности войны стали забываться.
В идеологии на тот момент была такая установка: «прошедшая война была последней. Мы победили последнего главного врага — фашизм».
Как оказалось, победили, но не искоренили, не довели дело до конца, и сегодня наши мужчины вновь бьются с этой нечистью, а нам остается лишь терпеливо ждать их возвращения с победой и помогать.
Светлана САФРОНОВА
