Влад погиб, выполняя боевую задачу в зоне специальной военной операции. Награжден орденом Мужества посмертно. 2 января в поселке Восток с ним простились родные, близкие и друзья. В их памяти он навсегда останется 22-летним.
Рассказать о своем сыне Светлана Карикова смогла только после 40-го дня его гибели. Говорят, время лечит, но не в случае материнской потери. С течением времени боль становится глубже, а воспоминания острее и ярче.
Этот разговор был непростым. Я очень благодарна, что Светлана смогла дать интервью в сложный для неё период и надеюсь, что откровения нашей героини помогут другим матерям и женам пережить горькое время, проявляя милосердие и сочувствие, оказывая незримую поддержку друг другу — ты не одна в своей боли и переживаниях.
Свой рассказ о сыне Светлана начала с его появления на свет.
24 августа 2001 года в поселке Ванино Хабаровского края в молодой семье родился мальчик. Родители дали ему красивое древнерусское имя Владислав. Когда Владу исполнилось полгода, его отца не стало, и почти четыре года мама заботилась о нем одна. Рос он замечательным, очень заботливым ребенком, который думал сначала о маме, а потом — о себе.
Спустя время Светлана встретила Виктора Карикова, который для Влада стал настоящим отцом. С него мальчишка брал пример во всем. Виктор Викторович — коренной востокчанин, и в 2005 году семья переехала на его малую родину.
— В первый класс, — рассказывает Светлана, — Владик пошел к Оксане Алексеевне Русиной, замечательному педагогу. Это были наши золотые годы. Она смогла раскрыть его. Влад – гуманитарий, любил литературу, много читал о Великой Отечественной войне, больше всего его интересовали жизненные рассказы.
В старших классах учитель русского языка и литературы Татьяна Анатольевна Липча поставила пьесу «А зори здесь тихие», где Владик исполнил главную роль — старшины Федота Васкова. Она имела большой успех. С этой пьесой они тогда приезжали и в Новопокровку.
Но непростые испытания выпали на долю семьи Кариковых. В 2016 году выяснилось, что у главы семьи — четвертая стадия онкологического заболевания. Родные полтора года боролись за его жизнь, и Влад до последнего был рядом с отцом.
— После смерти Виктора, которого он считал своим родным отцом, хотя и знал правду, — говорит Светлана, — Владик очень повзрослел. Когда отец заболел, он учился в девятом классе, хотел окончить школу и продолжить учебу в колледже, но из-за него остался, чтобы быть рядом, а когда мы ездили по больницам, присматривал за младшим братом Никитой. Он младше Влада на пять лет.
Когда отец умер, Влад ушел из десятого класса и поступил во Владивостокский морской колледж на две специальности – судовождение и эксплуатация судовых энергетических установок. Учиться нравилось, ведь — это, по его мнению, — настоящие мужские профессии. Но через год решил, что пойдет в армию. «Хочу отслужить с ребятами своего года рождения», — сказал он тогда матери.
Военкомат направил его в военную часть в Хабаровском крае. Через полгода Влад получил звание ефрейтора и должность — старший стрелок, был старшим по нарядам. Там же по окончании службы подписал контракт и продолжил военную карьеру.
Через время женился, и в молодой семье появился сын Максим, которого он очень ждал, и два месяца, до самого отъезда, свое свободное время проводил с малышом.
В январе 2023 года Влад прошел обучение на оператора военных дронов, по работе и обслуживанию артиллерийской установки. А в конце февраля перед отправкой на Украину получил отпуск на 10 дней, чтобы побыть с родными, и его жена с сыном приехали в поселок Восток.
Местом дислокации бойца на СВО стало село Гранитное Волновахского района Донецкой области. Служил он старшим наводчиком в штурмовом взводе. В селе им выделили дом. Они обустроились в нем вчетвером — Влад, Василий, Антон и Кирилл. Сегодня в живых остался только Василий.
— Сын, как только появлялась возможность, звонил мне, — вспоминает Светлана, — еще дома я ему сказала: «Будешь звонить — говори все, как есть, что бы ни случилось, чем смогу, буду помогать, подсказывать, жизненного опыта у меня больше». Так все и было. Мы подолгу разговаривали, он рассказывал, как себя чувствует, делился проблемами по части обустройства быта. Я, что знала, подсказывала. Общалась тогда и с его сослуживцами.
Однажды он позвонил и сказал, что им принесли коробку гуманитарной помощи, а в ней – трусы и носки. Они с бойцами сразу их разобрали и были очень благодарны волонтерам.
Рассказал Владик и о первом боевом опыте. Тогда его просто ошеломила гибель товарища. Он говорил: «Мама, я смерти не боюсь, мне страшно видеть, как умирают мои мальчишки».
Это случилось, когда их группа следовала к месту дислокации. Не успели они еще подъехать, как их стали бомбить. Многие получили ранения, были погибшие.
В мае Влад должен был приехать в отпуск на 30 суток — контракт закончился, но его не отпустили, как и многих тогда. Он переживал за сына и попросил маму съездить к ним.
— В начале октября, — рассказывает Светлана, — по просьбе сына я поехала навестить внука. Четвертого Влад ушел на боевое задание, а пятого октября, когда я возвращалась из Комсомольска-на-Амуре в Хабаровск, он мне позвонил по видеосвязи, и я увидела, что его шея — в бинтах. Его ранило.
В Донецке Влад обучился инженерно-саперному делу и непосредственно как сапер он отправился на боевое задание. В группе их было пятеро – два сапера, три прикрывающих. Перед ними стояла задача — разминировать лесополосу, чтобы дать дорогу действующим группам для доставки боеприпасов. А другую сторону – заминировать, чтобы не дать возможности противнику подойти к ним.
Первую часть задачи они выполнили успешно, по лесополосе пошли машины. При выполнении второй части их с помощью квадрокоптеров обнаружил противник и стал «обкидывать дронами-камикадзе» (тип боевых беспилотных летательных аппаратов, начинённых взрывчаткой.
Влада спасло дерево, он получил касательное ранение – пострадала шея, глубокая рана была на ноге, взрывной волной получил повреждение барабанной перепонки правого уха, а при падении повредил правую сторону спины и руку, которая потом висела плетью несколько дней.
С точки минирования, срезав с себя все вооружение и взяв бойцов с тяжелыми ранениями, кого смогли, бойцы вышли. Их доставили в военный госпиталь Волновахи. Тяжелораненых сразу отправили в Ростов-на-Дону. Легкораненым, в том числе и Владу, раны обработали перекисью водорода, перевязали и отправили в место дислокации.
— Когда я увидела его в бинтах, — вспоминает Светлана, — я испугалась, а затем взяла себя в руки и объяснила ребятам, какие лекарства необходимо купить. Рана на шее большая, но не опасная, понятно, заживет, а вот ухом сын не слышал и испытывал сильные головные боли, которые обычные обезболивающие не снимали. Еще его беспокоила рана на икре ноги, она болела и кровоточила.
Тем временем заместитель командира, прочитав справки, что ранения легкие, отдал бойцам приказ – на передовую.
— Понимая, что ребята находятся в безвыходном положении, — продолжает Светлана, — я написала письмо в администрацию президента. Попросила, чтобы Владу дали возможность обратиться в военный госпиталь для продолжения лечения и реабилитации. В это же время я обратилась к военному юристу Ирине в Уссурийске, которого мне посоветовали. Она помогла Владу правильно составить рапорт, чтобы его до выздоровления не отправляли на передовую и другие боевые действия.
Я не могу точно сказать, что повлияло — моё письмо или рапорты мальчишек, но им дали возможность пройти лечение. И эти две недели сын обращался в сельскую больницу в Гранитном. Там ему достали осколок из икры в ноге, который находился глубоко и уже загнил. Шею он сам обрабатывал. Врач ему сказал, что он родился в рубашке, ведь рана находилась в нескольких миллиметрах от артерии. С повреждением уха его отправили в Донецк к ЛОРу. Доктор установил разрыв барабанной перепонки, воспаление и назначил лечение. Также врач сказал, что организм молодой, и дырка в перепонке может сама зарасти, а если нет, то через полгода нужна операция.
В это время на фронт приехала комиссия из высоких чинов. В итоге 29 октября в 23.00 по московскому времени пришел взводный и сказал Владу: «Подписывай рапорт, собирай вещи и дуй в отпуск».
Влад позвонил мне ночью и говорит: «Мама, я ничего не понял, но я еду в отпуск». Я поблагодарила Бога. Подумала тогда, значит, не зря я «стучала во все двери».
Приехав домой, Влад радовался теплому приему родных, в поселке он встретился с одноклассниками и друзьями. Единственное, что его расстраивало, — он не увидел сына.
Раны заживали быстро, недаром говорят, что дома и стены помогают.
— Мы планировали пройти лечение в военном госпитале, — рассказывает Светлана, — но нам не удалось попасть туда. В Москве Влад опоздал на самолет и прилетел домой на двое суток позже. К тому же началась метель, пурга, и мы не смогли выбраться из поселка. Конечно я, как мать, которая видит, в каком состоянии приехал сын, хотела, чтобы он остался. Но Влад сказал: «Мама, не нужно ни за что цепляться, я решил вернуться на СВО сразу после отпуска. Я очень люблю вас, своего сына, но я не могу бросить там своих пацанов, я им обещал, они меня ждут, я им сейчас нужен».
Я не стала настаивать, понимала, что он уже принял решение.
И 17 ноября Владислав вернулся на СВО. В эту же ночь с 17 на 18 его группу отправили на передовую. Задача, которая стояла перед ними, – удержать взятые позиции. Но по прибытии на место бойцы обнаружили, что предыдущая группа, которой они шли на смену, попала под мощный артобстрел, и почти все погибли.
Влад принимает решение вытащить всех раненых и погибших бойцов. Как выяснилось, это случилось почти сутки назад, но сообщить об этом командованию было некому.
Ребята вытаскивали из траншеи сначала тяжелораненых, чтобы доставить их в госпиталь, потом — остальных. Когда вывели почти всех раненых, противник заметил движение на позициях и стал их обстреливать. В это время Влад нес на себе паренька, а его друг Антон вернулся за последним бойцом в окоп и… погиб прямо на глазах Владислава от прямого попадания разрывной гранаты.
Своего друга Влад не смог вытащить и очень переживал.
— Мы плакали тогда вместе с ним, — глотая слезы, вспоминает Светлана, — Владик — от бессилия, что Антона больше нет, что он не смог его забрать из окопа, что он остался там лежать. Сын много рассказывал о своих сослуживцах, я с ними тоже общалась, и для меня они все стали родными.
К этому моменту у ребят сменился заместитель командира. На это место пришел опытный боец с позывным Скиф, который обещал Владу, что как только появится возможность, Антона и остальных погибших вывезут в Ростов-на-Дону.
— Дай Бог ему здоровья, сил и терпения, — говорит Светлана, — это человек с большой буквы. Он за каждого своего солдата стоял горой. Он звонил мне, когда погиб Влад, рассказал, как это произошло, и до сих пор поддерживает меня, отвечает на любые мои вопросы. Я ему очень благодарна. Это помогает мне переживать потерю сына.
Когда пришел Скиф, он пригласил всех бойцов в штаб, достал их рапорты и сказал: «Вот, мальчишки, вы видите — это ваши рапорта, сейчас я буду заниматься ими, подавать их дальше». После этого десять бойцов уехали в отпуск, а Влад остался, так как уже был в отпуске по ранению.
В ноябре Влад порвал связки на правой руке, когда выносил бойцов, и держать оружие не мог. С этим вопросом он подошел к командиру и попросил перевести его на работу с дронами. Скиф пошел ему навстречу.
10 декабря группу под командованием Владислава отправили на задание. Как раз привезли «желторотиков», которые только прошли подготовку на полигоне. Им дали 20 минут на сборы, и один из бойцов взял с собой кнопочный телефон.
— Влад тогда позвонил мне, — вспоминает Светлана, — сказал, где он спрятал все свои личные вещи – документы, паспорт, и дал номера телефонов, с кем я могу связаться, если он не выйдет на связь в определенное время.
Вечером 12 декабря, у нас был уже день, Влад позвонил последний раз. В трубку он кричал: «Мы попали в самую гущу боя, одну бригаду уже вынесли, и, скорее всего, я тоже не выйду…», и связь оборвалась.
Утром 13 декабря я проснулась и поняла, что моего ребенка больше нет. К тому же этой ночью я увидела плохой сон. Ещё толком не проснувшись, я стала звонить и писать сообщения всем, чьи номера телефонов дал Влад, но на связь никто не выходил.
Только 15 декабря на меня вышел его сослуживец. Он сказал, что Влад погиб. Тут же со мной связался замкомандира Скиф. Он мне что-то говорил, но на тот момент я не могла воспринимать информацию и ничего не понимала.
Через некоторое время Светлана немного пришла в себя и уже сама набрала номер замкомандира. Все это время в ее голове крутился один вопрос, его она и задала Скифу: «Как вы определили, что это он?»
— Я цеплялась за любую, даже слабую надежду, – рассказывает Светлана, — вдруг произошла путаница, и он не погиб, а тяжело ранен и находится в госпитале, а медальон с личным номером потерял, да мало ли что могло произойти во время боя.
Скиф подробно рассказал матери, что ее сына перевели на боевой дрон, как он и просил. А так как он остался один из «стариков», то ему доверили завести бригаду на точку. «Завел всех красиво, — слышала Светлана в трубке, — не потерял при этом ни одного бойца, и по его наводкам были произведены точные попадания по противнику. Их точку обнаружил дрон ВСУ, и группа попала под танковый обстрел.
Влад погиб. Я видел его сам. Один из осколков попал в зону, где расположены магистральные кровеносные сосуды. Было кровоизлияние. Его сразу вынесли с поля боя, но полученная рана была не совместима с жизнью».
Еще Скиф добавил, что он отправит паренька, который служил с Владом, как сопровождающего.
— 30 декабря мне позвонил Ваня, тот самый сопровождающий, — не скрывая слез, вспоминает Светлана, — он сказал: «Я такой-то такой-то, борт прилетел, я везу вашего сына домой». И весь маршрут он был со мной на связи.
31 декабря Светлана узнала, что борт прибыл во Владивосток.
— У меня до последнего была надежда, — говорит она, — что это не Владик. Но когда я увидела его родное лицо – все, для меня жизнь остановилась. До сих пор не могу смириться. Знаю, что должно пройти время, но сейчас боль не отпускает.
Влад очень хотел жить, очень. У него были большие планы – он мечтал купить в поселке дом, привезти сына, помочь брату поступить в МЧС. На СВО он обучился навыкам сварщика, сознательно учился на сапера, понимая, что в дальнейшем полученные знания можно будет применить в мирной жизни, например, работать в ГРК «АИР». Он говорил: «Мам, я никогда не думал, что мне это понравится». Он еще только искал себя в этой жизни.
Светлана гордится сыном, который вырос настоящим мужчиной — смелый и решительный, он не спасовал в трудных ситуациях, не струсил, всегда думал о других, и все время ждет звонка Влада. Головой понимает, что его не будет, но сердцем это принять не может и говорит: «Сын мой! Самый родной и любимый, ты всегда со мной, в моем сердце и мыслях».
Анжела ШАМОВА
Газета «Сихотэ-Алинь» №8 от 22.02.2024г.