С появлением в районе местного отделения всероссийской организации «Боевое братство» воины-интернационалисты стали частыми гостями в школах района. Они рассказывают ребятам о службе, о долге, о солдатской чести и воинском братстве.
Когда такие встречи проходят в Рощино, 13-летний Игорь Агалаков особенно гордится своим отцом Ильей, которому довелось служить в Чечне во время первой чеченской войны.
В мирной жизни у Агалакова старшего созидательная профессия – машинист буровой установки, которая востребована при строительстве мостовых сооружений. Поэтому, зарабатывая на жизнь, Илья колесит по всему Дальневосточному региону: Приморский и Хабаровский края, Амурская область, Сахалин, и застать его дома практически невозможно. Но мне повезло. В середине марта, а именно тогда состоялась наша встреча, он был на межвахте. Более того, жена Оксана тоже находилась дома, поэтому в своем большом и теплом доме принимали меня оба супруга.
Сейчас им немного за сорок, ей — 43, ему — 45, но вместе они с самой юности, с той первой дискотеки в с.Богуславец, посвященной 23-му февраля, где они и познакомились.
Это была любовь с первого взгляда у обоих, но Оксана все равно держала дистанцию, поэтому в ЗАГС влюбленные не торопились. Конфетно-букетные ухаживания, провожания до калитки, возле которой было максимум пара анекдотов, и — по домам. А через год после их знакомства, в 1994-ом, Илья пошел служить в армию. Попал в Уссурийскую военную часть.
В этом же году в Чечне начались военные действия — первая кампания. Срочников отправляли туда добровольно-принудительно. И Илья из недавно призванных солдат не стал исключением — его фамилия стояла в списке в «горячую» точку. Это особо не напугало: надо, значит, надо. Свою роль сыграло и его мужское «Я» — проверить себя и свои силы. В мирное время все герои, а вот в месте, где идет война, получится ли доказать самому себе, что чего-то стоишь, что-то умеешь и что ты не слабак?
Из Приморья ребят самолетами доставили в г.Челябинск, а оттуда на грузовиках — в г.Чебаркуль, где был еще месяц усиленной военной подготовки. Уже оттуда состав с боевой техникой и срочниками отправили в Чеченскую республику. И уже в марте 1995-го солдаты стали входить в Чечню — разгрузились на станции Червлёная, откуда колоннами пошли через Терский хребет в г.Грозный. Там разбили лагерь, и пошло распределение по блокпостам.
Тем временем родственники и любимая Оксана оставались в абсолютном неведении, что Илья отправился воевать, потому что он для себя тогда решил: говорить о таком «путешествии» родным и близким людям не будет. Ему не хотелось их расстраивать и заставлять переживать.
— Когда мы узнали, — вспоминает Оксана, — что он служит в Чечне, у нас был шок. Хотя, и до того, как все раскрылось, мы — стали догадываться, что что-то тут нечисто. Он слал письма домой, а обратный адрес был:«Москва-400», и мы задавались вопросом, что он делает в Москве, если служить должен в Уссурийской части? А через какое-то время его друг проболтался, так все и узналось.
Конечно, был страх за его жизнь. Новости по телевизору, по радио — все это смотрелось и слушалось очень внимательно, чтобы не упустить ни одной детали. Но почему-то я была уверена, что он вернется живой и невредимый.
А вот у Ильи такой уверенности не было. Он понимал, что идет война и гибнут люди, но полного осознания того, насколько все это серьезно, не было.
— Я очень смутно представлял себе, — говорит Илья, — что такое война. Что мы тогда знали? Всё стало ясно, когда первый раз попали под обстрел. Свист пуль, мурашки по телу… Это ощущение не забудется никогда.
Это было днем. Машины только подъезжали к Грозному, и уже на подъезде наш военный состав начали обстреливать. Мы — сразу врассыпную, стали обороняться и вычислять, откуда стреляют. Оказалось: небольшая группировка бандитов решила нас так припугнуть, дать пороху понюхать.
Тогда не только я один, а все начали понимать, что это не учения на полигоне, а реалии жизни, и здесь нужно быть постоянно сконцентрированным во всем и везде, если хочешь вернуться домой живым, потому что «прилететь» могло отовсюду.
Илья служил в мотострелковом батальоне, основной задачей которого было ведение боя. Первое время блокпост Ильи находился в Грозном — защищали аэропорт. Чеченские боевики хотели полностью разбомбить его, а наши всеми силами старались сохранить.
Днем в основном было спокойно. Воевать приходилось с наступлением темноты — в это время суток со стороны чеченов начинались вылазки, обстрелы, бомбежки.
За десять месяцев службы Илья не помнит ни одной спокойной ночи. В первые дни было не по себе и от такой неспокойной обстановки, и от постоянного внутреннего напряжения, а потом ко всему привык. Иной раз после наряда ребята спали так, что в прямом смысле слова пушками было не разбудить.
Воевать, конечно, ребята могли, вот только силы были неравными. Несмотря на то, что в России в то время уже имелось очень хорошее и современное оружие, нашим ребятам достались старые техника и оружие да и питание с обмундированием оставляли желать лучшего. А чечены были прекрасно вооружены и одеты.
В мирное время любому человеку всегда нужен друг, с которым можно поделиться своими мыслями, переживаниями да и просто поболтать. На войне, где каждый день рискуешь жизнью, потребность в этом возрастает стократ. А у Ильи, благодаря его общительности, легкому характеру и юмору, товарищей хватало. Среди них были и те, с которыми вместе вернулись на Родину, и те, кто погиб. Некоторые — на глазах у Ильи.
И тем не менее, служба в Чечне не стала для него каким-то невыносимым испытанием. Возможно, потому что он вырос в большой семье, где росло 11 детей. Он с детства знал, что такое труд, сложности, и много чего умел. Может быть, немалую роль сыграл и его возраст — в армию он пошел в 21 год, на многие вещи смотрел уже по-взрослому, а не как 18-летний парень. К этому времени он умел пользоваться оружием, знал строевую подготовку, плюс на полигоне в Чебаркуле старался перенять опыт у офицеров, которые служили в Афганистане. Они по максимуму донесли до ребят, что их ожидает в Чечне. Ну и, конечно, сила воли, стойкость и требовательность к себе. Поэтому, когда у Ильи появилась возможность покинуть Чечню, он отказался, посчитал, что должен дослужить до конца.
— У меня было осколочное ранение,— вспоминает он, — во время боя возле меня снаряд взорвался, и меня немного зацепило. По-хорошему нужно было швы на лице накладывать, то есть ехать в госпиталь, но оттуда сразу отправляли без разговоров на родину. Я этого не хотел. Мы тогда и с пацанами хорошо сдружились, ну как я мог взять и уехать? Поэтому нашему медбрату сказал: «Делай, что хочешь с моим ранением, но в госпиталь не отправляй».
О всех потрясениях, трудностях, проблемах Илья не рассказывал в письмах своим родственникам и Оксане. Писал всегда, что все хорошо, служба идет гладко, сидят в «зеленке», охраняют склады, в общем, причин для волнения за его жизнь нет.
Конечно, для любимой послания были особенные — длинные, наполненные нежными чувствами и любовью. Все ребята, с которыми служил Илья, знали, что у него есть Оксана. Кто-то шутил над ним, мол, что можно так долго писать, наверно, поэму. Другие не видели смысла этой переписки, потому что не были уверены в верности своих подруг. А Илья, напротив, таких разговоров не понимал: как так можно думать о своей девушке? Для себя он знал точно, что любимая его ждет, и постоянная их переписка была этому доказательством. Ее теплые письма придавали новые силы, появлялось стремление быстрее вернуться домой.
К Оксане письма шли долго, и приходили по 4-5 сразу, потому что из Чечни почту отправляли по мере ее накопления. Зная это, Илья на каждом конверте писал дату, чтобы Оксане было легче ориентироваться. И она понимала, где находится Илья, и что там не все так легко и просто, как он ей пишет. Но о том, что ее возлюбленный, пройдя войну, может ожесточиться, стать другим, даже не думала.
— Я, если честно, и не задумывалась, — говорит она, — что он может прийти совсем не таким, каким был до службы. Он в письмах писал так, как всегда общался со мной. Рассказывал о своих чувствах, воспоминаниях, как будто и не было этого огромного расстояния. В них легко читалось его настроение, которое всегда было на позитиве. Поэтому, когда он вернулся, я особых перемен в нем не заметила.
Серьезнее, конечно, стал, а в остальном — все тот же Илья. Он по жизни юморист, и характер у него легкий, но при этом я своего мужа могу назвать воином, смелым человеком, у которого есть сила духа.
Из армии Илья вернулся в феврале 1996 года, старшиной, и они сразу стали жить вместе. Илья устроился охранником в «Тигре», а Оксана уже работала медсестрой в больнице. В декабре этого же года появилась дочь Анна, а через восемь лет — сын Игорь.
Сегодня Аня уже достаточно взрослая, ей 21 год, живет в г. Владивостоке, учится и работает там и даже уже замужем. Ну, а Игорь, понятно, пока полностью привязан к родителям и родному дому. Но, несмотря на разницу полов и возраста, папа для обоих с самого рождения и по сей день является настоящим другом, защитником и мудрым наставником.
Для Анны отец – образец настоящего мужчины, на которого можно положиться в любой ситуации. Живя долгие годы с родителями, Аня не только сама чувствовала заботу и любовь папы, но и видела его отношение к маме, поэтому сказала ей однажды, что хотела бы себе мужа такого, как отец. Чтобы он, действительно, был опорой для нее. Конечно, для Ильи это было высшей оценкой от ребенка, несмотря на то, что услышал он ее не лично.
Период с женихами дочери Агалаковы прошли мягко и безболезненно — друзей противоположного пола хватало, а вот серьезных отношений с ними не было. Несмотря на это, Аня рано вышла замуж. И в этой истории не обошлось без отцовской поддержки.
Познакомившись со своим избранником, Аня родителям долго ничего не говорила, даже папе, с которым всегда были теплые и доверительные отношения. Но когда ситуация зашла в тупик, первым, к кому она обратилась за помощью, был папа.
Для Игоря отец — непререкаемый авторитет. Сын очень дорожит его мнением и знает, что всегда может рассчитывать на него.
Когда Игорь был в младенческом возрасте, Илья проводил с ним много времени, и по мере взросления мальчик во многом старался походить на своего папу, разделять с ним мужскую работу. Например, если отец пилит дрова, Игорь забивает гвозди. Заметив это, Илья сделал сыну игрушечные пилу, молоток, отвертки. А сегодня парень свободно владеет уже настоящими инструментами. И, конечно, выручает, по хозяйству, особенно, когда папа в командировке.
— Есть такие родители, — поясняет Илья, — которые оправдывают недостаточное внимание к детям большой занятостью на работе. Я считаю, что это пустые отговорки. У меня так не получается. Я вижу, что у ребенка рождается интерес к чему-то, стараюсь уделить этому время. Или просто: у меня есть свободные минуты — пошли с сыном мяч покидали, сели в карты поиграли. Я и друзьям говорю: «Для чего тебе нужен ребенок? Ты удели ему внимания побольше, он к тебе и тянуться больше будет, и любить, и уважать».
Сам Илья с детства был увлечен футболом и волейболом — это его стихия. В школьные годы на соревнования в составе сборной района всегда ездил. Да и в армии спортивная подготовка очень хорошо помогала, а игры были отдушиной.
Поэтому то, что сын, повзрослев, стал проявлять интерес к спорту, папе, безусловно, нравится, и он старается всячески это поддерживать. Например, сделал сыну щит с кольцом для баскетбола. Когда есть время, ездит с друзьями на волейбольные тренировки в с.Богуславец и обязательно берет с собой Игоря, учит его тонкостям игры. Да и жизненным — тоже. Но этому — уже вместе с мамой.
— Мы учим правильно разговаривать, — говорит Илья, — и вести себя с девочками, тому, что бить их нельзя. Девочка есть девочка, она слабее. Объясняю ему, что он может от нее только защищаться, но не поднимать руку. На это он не имеет права.
С ребятами должен смотреть по обстановке. Но и здесь стараюсь сыну донести, что насилием ничего не добьешься, всегда надо понять причину разлада. Конечно, сдачи дать — это нужно уметь сделать, но не первым в драку лезть и нужно постараться конфликт уладить словами.
— Кроме этого, дети видят отношения Ильи ко мне, — добавляет Оксана, — что он никогда меня не обидит, не оскорбит. Поэтому я сыну, когда не могу с ним справиться или он начинает грубить, всегда отца ставлю в пример. Я так и говорю ему: «Ты слышал хотя бы раз, чтобы папа со мной так общался? Он себе такого никогда не позволяет, а почему ты, мой ребенок, себя так ведешь?» Это его быстро приводит в чувство.
Но такие проявления характера Игорь допускает нечасто. В целом он – достойное продолжение отца. Кроме спорта, любит мастерить. Из картона магазинных коробок и скотча делает машинки, кораблики, даже вертолет и «кукурузник» есть в его самодельной коллекции. Умеет работать с паяльником, разбирается в электросхемах.
Вообще, он увлечен самолетами, как и папа когда-то — до армии Илья учился в Иркутском летном училище, но в силу определённых обстоятельств учебу пришлось оставить. А еще парень мечтает прыгнуть с парашютом, но только вместе с отцом, ведь у него третий разряд по этому виду спорта.
Мне почему-то кажется, что настанет день, и Илья тоже будет гордиться Игорем, может, даже чему-то учиться у него. А пока Агалаков младший держит во всем равнение на старшего. Впрочем, как и вся семья.
Евгения РУДЕНКО
(Проект «С-А» «У истоков жизни»)
